ЕЖЕГОДНО В ТЕХНОПАРКЕ «ИДЕЯ» СОЗДАЮТСЯ 60 НОВЫХ КОМПАНИЙ НА 700 РАБОЧИХ МЕСТ
Резидентами инновационно-производственного технопарка «Идея» являются порядка 110 компаний, суммарная выручка которых в прошлом году составила 7 млрд. рублей, а годовой доход самой «Идеи» — свыше 100 миллионов. В этом году технопарк, 46% акций которого принадлежит «Роснано», будет отмечать 10-летний юбилей. Об успешных проектах, идеях и резидентах, а также «Роснано» как акционере рассказал генеральный директор технопарка Сергей Юшко, отвечая на вопросы читателей в ходе интернет-конференции в редакции «БИЗНЕС Online».
«ЗА 10 ЛЕТ ВЫРОСЛИ ДО ТЕХНОПАРКА ЕВРОПЕЙСКОГО УРОВНЯ»
— Сергей Владимирович, в этом году технопарку «Идея» исполняется 10 лет. Это старейшая площадка подобного рода в Татарстане. Что сделано за это время?
— За 10 лет мы прошли путь от неочевидной для России модели развития до технопарка европейского уровня, а наши резиденты создали для своего технопарка положительную историю и уважение крупных клиентов. Предложения технопарка «Идея» одержали победы в крупных федеральных конкурсах, в результате чего были созданы бизнес-инкубатор «Свияга», IT-парк, технополис «Химград» и нанотехнологический центр, а также получили развитие Камский индустриальный парк «Мастер» и технопарк «Идея Юго-Восток». Создана инфраструктура развития инноваций, в том числе и «мягкая», наиболее известным из которых является программа «Идея-1000».
— Кто главный организатор этого конкурса — технопарк «Идея» или инвестиционно-венчурный фонд РТ?
— У каждого своя роль. Когда открывался технопарк «Идея» и создавался инвестиционно-венчурный фонд РТ, не было федеральных денег на развитие инновационной инфраструктуры и проектов. В феврале 2004 года президент РТ Минтимер Шаймиев поставил перед нами задачу: чтобы ежегодно создавалось 60 компаний. Почти столько и получается. Но для достижения цели необходимо было запустить механизм, который позволял бы привлекать к оценке проектов не только республиканских экспертов в лице представителей академии наук РТ, но и внешних экспертов, которые не просто оценивали бы, но и по результатам такой оценки обеспечивали реальную помощь в развитии проекта.
Победив в одном важном для молодого технопарка «Идея» конкурсе инновационных проектов, который проходил в МГУ имени Ломоносова, представив достойно Казань (взяли все первые места), мы договорились с фондом содействия (Москва) о совместной программе, подключили венчурный фонд. Без такого регионального партнера невозможно было бы что-то сделать. ИВФ РТ охотно согласился быть соинвестором в этой программе: одно дело, когда привлекаются деньги только одного из институциональных инвесторов, совсем другое, когда их несколько. Уровень экспертизы и требования другие — выше.
— И другой уровень финансирования? В разы?
— В два раза. Дело не столько в деньгах как ресурсе развития молодой компании, а в принципе отбора. Он поменялся по сравнению с тем, что был. Возросли и требования к результатам развития. Программа стала федеральной и пока единственной в России. В других регионах, к сожалению, ничего подобного не создали.
В свое время технопарк «Идея» стал первым в России аккредитованным технопарком в европейской сети бизнес-инновационных центров, и сейчас эту сеть мы строим по России.
«НЕОБХОДИМА ВНЕШНЯЯ ЭКСПЕРТИЗА»
— Почему обязательно нужна аккредитация в Европе?
— Для технопарка главное — это уровень предоставления услуг и эффективность стратегии развития. В этом деле нужно соревнование с лучшими. Соревноваться друг с другом внутри страны неинтересно. К тому же, некоторые «технопарки» до сих пор упражняются в вопросе, что такое инновация и что такое технопарк. И эта глупость продолжалась бы до бесконечности, если бы не появились европейские эксперты. На этом этапе «отскочило» очень большое количество «технопарков». В таких вопросах необходима внешняя экспертиза. А европейская сеть — это лучший мировой опыт, поскольку она возникла и успешно развивается уже более 25 лет в рыночных условиях. Инновации — это рыночные условия.
— Для чего эта сеть создавалась?
— Европейскую сеть создавали крупные налогоплательщики, такие как Procter&Gamble, British Steel, Fiat, Philips, Европейское космическое агентство и другие. Эти акулы рынка конкурируют с другими мировыми игроками. Конкуренция заранее проиграна, если ты делаешь все сам — от кормления своих сотрудников до выпуска мобильных устройств или спутников. Поэтому крупные компании имеют широкие программы аутсорсинга для малых компаний. У нас впервые эту идею реализовал Сергей Когогин на КАМАЗе — создал КИП «Мастер», и он сегодня силами в том числе малого бизнеса на своем конвейере собирает «КАМАЗы».
Малый бизнес всегда мечтает получить контракт от крупной компании, но при этом понимает, что крупная компания может его проглотить, лишить самостоятельности. А крупная компания, чтобы быть конкурентоспособной на рынке, будет все аутсорсить. Но зависеть от множества малых компаний тоже непросто. Поэтому правила цивилизованной игры устанавливаются профессиональным сообществом бизнес-инновационных центров — представителями крупных и малых компаний. Такая практика в цивилизованном рынке всегда есть — это механизмы обратной связи. Если малые и крупная компании играют по заранее установленным ими же правилам, то все хорошо. Такое взаимодействие приводит к росту инновационной и инвестиционной активности в регионе. Кстати, крупные компании, когда рассматривают возможность своей локализации по всему миру, «приземляются» там, где есть условия для возникновения множества малых компаний с необходимыми компетенциями по прозрачной, понятной и адекватной цене.
В технопарке «Идея» работают такие компании, как Bank General Electric (технологическое подразделение по России), Yokogawa El. и Siemens (инженерные центры), Bosch (центр поддержки инжиниринговых решений по всему). И это не торговые представительства, а центры технической поддержки своего бизнеса. Они пришли сюда, потому что в Казани есть мотивированные на работу люди и есть малые компании, которые могут предоставить услуги. Контракт с каждым из них — это всегда международный тендер по локализации, и стоимость аренды для таких компаний не является приоритетным фактором. Самый важный — доступ к человеческим ресурсам и их компетенциям.
Да, GE Money Bank начал с call-центра. Теперь там полноценный технологический центр со своими серверами, аналитиками и программистами. Кстати, услуги call-центра, которые предоставляет эта компания для России, являются до сих пор новыми.
Yokogawa El. и Siemens ведут активную работу с нашими резидентами, а также с теми, кто уже покинул стены технопарка «Идея». Для них работа с малыми компаниями — это возможность продвижения своего продукта на рынок при реализации нестандартных инновационных решений, которые генерят и реализуют наши резиденты.
Почему не идут в Россию так, как идут в Израиль, Китай, Бразилию, Корею, Нидерланды? Потому что мы часто декларируем, но не всегда делаем базовые вещи. Например, в свое время было много разговоров, почему государство должно вкладываться в создание технопарков? А потому что государство должно способствовать созданию рабочих мест и должно вкладываться в это дело. Сейчас, вроде, понятно, но разговоры были — значит, было не очевидно. Почему надо вкладываться в образование? Вроде, опыт был, и понятно, но как реализовать в рыночных условиях — опыта нет. Нарабатываем.
Крупные компании не пользуются льготами по аренде, а платят полную рыночную ставку. Они вправе выбирать любой офисный центр Казани, но выбирают нас. Выбирают наших резидентов. Эти компании локализованы на 35 процентах территории технопарка «Идея». Остальное — для малых компаний.
«ПЕРВЫМ И ЕДИНСТВЕННЫМ БЫТЬ ЗДОРОВО, НО...»
— Зачем надо делать сеть EBN в России?
— Первым и единственным быть здорово, но только первые два дня. Потом ты становишься единственным, и на тебя смотрят как на исключение. И для того чтобы преодолеть недоверие крупных технологических игроков, надо показать сеть инновационных центров. Технопарк «Идея» стал помогать другим технопаркам пройти аккредитацию. Технопарки в Красноярске и Новосибирске такую аккредитацию получили, и теперь нас трое на всю страну. Пока. Помогая другим, приобретаешь новые возможности. Открывается возможность создания совместных с EBN программ технологического партнерства.
— Для кого же все-таки в первую очередь предназначена площадка «Идеи» — для молодых ребят с идеями или для аутсорсинговых малых компаний, обслуживающих мировые бренды?
— Начнем с того, что технопарк «Идея» — это уже группа компаний. И мы имеем положительный опыт создания бизнес-инкубаторов, технопарков, индустриальных парков. Сейчас развиваем центр нанотехнологий. Что касается площадки на Петербургской, 50, то реализована модель, в основе которой должно лежать взаимодействие крупных и малых технологических компаний.
В технопарке «Идея» и по его программам ежегодно создаются 55 - 65 новых компаний. Сейчас на территории технопарка стабильно работают более 1,9 тысячи человек, средний возраст сотрудников — 28 лет. Малые компании работают по схеме B2B, потому что их технические решения нужны крупному бизнесу. Каждая такая компания — это несколько десятков идей молодого человека, который создал и развил такую компанию. Конечно же, круг клиентов этих компаний не ограничивается лишь нашими якорными резидентами. Они умеют зарабатывать в рыночных условиях, продают свои компетенции на рынке. Они конкурентоспособны. Клиентами наших резидентов являются компании, представляющие такие бренды как Honda, L'Oreal, «Газпром», «Роснефть», Siemens, Danone, ABBY, VICHY и так далее.
Мы не навязывали специализацию своим резидентам, она складывалась эволюционно: успех к успеху, шаг за шагом. Есть компетенции в проектировании и создании автоматизированных систем управления технологическими процессами, в web-программировании, в проведении численных и натурных экспериментов ряда газодинамических процессов, есть компетенции механиков и технологов, компетенции в разработке адаптивных систем и робототехники. И все работают с бизнесом. Наши компании не сидят на госконтрактах. Хотя госконтракты, как инструмент начального развития компании, содержат более серьезный потенциал, чем просто денежные гранты.
«ВСЕГДА ЕСТЬ ОСОБЕННЫЕ, НЕСТАНДАРТНЫЕ»
— Расскажите о каких-то конкретных компаниях.
— На каждом этапе развития технопарка «Идея» мы гордимся за всех наших резидентов. Всегда есть особенные, нестандартные. Вначале это был ООО «ГКС», о котором много уже было сказано хорошего. Это настоящий успех. Руководитель компании Айрат Сабиров хорошо известен, и его историю успеха мы демонстрируем молодым предпринимателям. За несколько лет он смог создать команду отличных инженеров по автоматизации техпроцессов и получить миллиардные обороты.
Другой пример — это компания «Техномир». Может, они пока не такие большие, однако их компетенции и отношение к делу позволили им участвовать в создании систем транспорта нефти ВСТО. Компания спроектировала ряд систем подготовки нефти и измерения расхода на ключевых узлах учета. Решения этих компаний всегда нестандартны. Иначе с ними не работали бы крупные компании, у которых есть кому выполнять заказы.
Еще пример — это компания SMART HEAD. В России они одни из самых крутых по разработке web-приложений для цифрового маркетинга. Когда Игорь Зильберг — основатель компании — встречается со студентами, он рекомендует создавать компании со второго курса университета.
Следующий пример — компания «Эйдос», которая начинала с разработки тренажера-симулятора автомобиля «КАМАЗ». За два года компания стала партнером ОАО «КАМАЗ» по данному направлению. И что важно для любой динамично развивающейся компании, у них был резкий поворот: после тренажеров ребята начали свою деятельность в области медицинской техники. Поняв, что фактически собрали робота, они сделали симуляторы для проведения лапароскопических операций, и уже их продают, в том числе и в Америке. В перспективе — рынок Турции.
«САМАЯ КРУТАЯ В МИРЕ КОМПЕТЕНЦИЯ»
— Чем интересны эти симуляторы?
— Тем, что они позволяют отрабатывать операцию не на человеке: все инструменты висят «в воздухе», но хирург руками чувствует все словно в теле человека — такая тактильная обратная связь. Вот эти ощущения хирурга надо было как-то сформулировать, вложить их в цифру, сделать программное обеспечение, передать этот сигнал в той же «мягкости» на руки хирурга. Сегодня это самая крутая в мире компетенция, и ее покупают.
Кстати, резидентство этой компании совпало с созданием на территории технопарка «Идея» центра молодежного инновационного творчества (ЦМИТ). При поддержке ассоциации инновационных регионов России и молодой инновационной России министерством экономического развития РФ был организован конкурс по созданию ЦМИТов. Заявка группы предпринимателей, лидером которой выступал технопарк «Идея», была поддержана. Мы выиграли конкурс на создание 10 центров в нашей республике. Сейчас они действуют, и один из них в технопарке «Идея». Дети сами для себя создают игрушки и другие полезные вещи. Вообще, принцип «могу сделать сам» вместо «могу купить» сильно меняет отношение ребенка к жизни и, скорее всего, определяет траекторию его развития.
— И что дети делают?
— Например, в Богатых Сабах ребята от Lego-робота взяли процессор и на его основе сделали автоматизированную ферму для откорма уток. «Строительный материал» сделали сами: что-то распечатали на оборудовании ЦМИТа, что-то сколотили молотком. Мы делаем так, чтобы дети имели навыки создавать сами. Распечатали — применили современную технологию трехмерной печати. За этой технологией будущее, и ребятам она доступна. С ее помощью дети создали ряд недостающих по их планам деталей.
«ВОТ ВАМ И ИГРУШКИ!»
— С какого возраста у вас занимаются дети?
— С 7 лет и даже младше, потому что приходят целыми семьями — и старшие, и младшие дети.
...Но возвращаемся к «Эйдосу». На КАМАЗе была одна технологическая проблема: штампы, применяемые при создании ряда изделий, не всегда оказываются одинаковыми. Иногда они немного изнашиваются, иногда просто есть отклонения. Существует уникальный лазер. Его создатель — господин Гапонцев, основатель компании IPG Photonocs, может ремонтировать эти штампы и приводить их в соответствие с требованиями технологии. Однако штамп надо сначала изучить, принять решение, где надо и как поправить. А потом создать программу и запрограммировать робота (в идеале), который с помощью этого лазера смог бы поправить штамп. Поскольку штампов и проблем с ними много, то пришлось бы писать большое количество программ. В результате разработчики создали робота, который сам изучает штамп, сам себя программирует и сам исправляет штамп. Получился адаптивный робот третьего поколения.
Наверное, когда говорят про Японию, это не новость, но кто у нас владеет такой компетенцией? Я не про знания. Я про то, что этот робот уже работает. Возьми и сделай сам! Да, привод взяли существующий, а программу создали сами. При работе над этой задачей оказалась полезна компетенция молодого человека, который с помощью трехмерного сканирования в ЦМИТе изучал особенности строения человеческого скелета. Заодно поработал над штампом, и инженеры «Эйдос» смогли реализовать несколько идей при создании адаптивного робота. С другой стороны, школьник был вовлечен в реальную задачу. Интересно для всех. Вот вам и игрушки! Надеюсь, что в будущем парень подучится в вузе и применит свои компетенции для решения других задач.
Другие дети в ЦМИТе за пять месяцев сделали 3D-принтер. Тот, который был в стандартной поставке оборудования ЦМИТ, их не устроил, и вместо того, чтобы выйти с предложением купить более совершенный, они сделали свой. Очень интересно, что команда (школьники и студенты), которая сделала принтер, собралась через социальную сеть. Создали сообщество, перетрещали проблему (сейчас у них более 5 тысяч участников) и сообща собрали этот 3D-принтер. И что самое интересное — с нашей помощью сумели его продать. Теперь уже представители университетов смотрят на возможность его закупки для оснащения своих кафедр.
— У кого покупают этот принтер? Вы помогли им создать компанию?
— Наш технопарк стал площадкой для самообучения людей через практику коммерциализации своих идей. Разработчики по-разному проживают стадии развития своего проекта. Одно остается неизменным: мы всегда рядом, и мы не приставучи. Коллектив, создавший 3D-принтер, от нас ушел, и мы их не задерживали, потому что каждый должен пережить свой успех там, где считает нужным.
— Что значит «ушел»? Вы были в учредителях созданной компании?
— Нет, учредителями мы не были, компания ушла от нас территориально. Но, по нашему опыту, если команда планирует заниматься этим проектом и дальше, им только кажется, что они ушли от нас. Объясню почему. Для дальнейшего успеха нужно не снижать скорость. Смогли они, смогут и другие. Если не в России, так будет в Бразилии. Это не остановишь. И вот здесь нужен партнер. Выбор всегда делает сам инициатор проекта. Наша задача: сделать так, чтобы сэкономить самый главный ресурс инноватора — время.
«МОЖЕТЕ ХОТЬ НА ГОЛОВЕ СТОЯТЬ, ЕСЛИ НА ЭТОМ МОЖНО ЗАРАБОТАТЬ»
— Вы помогаете начинающим компаниям бесплатно или за деньги? Какие есть формы сотрудничества с вами, кроме аренды?
— Мы работаем, конечно, не безвозмездно. Но для нас самое главное, чтобы в технопарке создавались новые компетенции. А новая компетенция — это не научное звание, выраженное только в диссертации или научной статье, а что-то сделанное человеком на основе этих знаний. Еще лучше — сделанное для продажи и проданное.
На Петербургской, 50, мы регулируем финансовые отношения с нашими резидентами через договоры аренды и консалтинга. Стоимость аренды и консалтинга разная. Если компания молодая, то большие льготы. Если постарше, то ставка выше. Все бы ничего, но только если у компании нет денег за это платить, что делать? Надо понять, почему нет денег? Потому что ее услуги или продукт никому не нужен? Потому что нет рыночной компетенции? Способствуя созданию рыночной компетенции, мы получаем устойчивого резидента, от которого через несколько лет отделится еще несколько малых компаний, для которых технопарк «Идея» будет так же, как и для базовой компании, уютной гаванью.
Когда возникает много малых компаний, которые умеют что-то реально делать, то они становятся интересными крупному бизнесу. И тогда технопарк, как сообщество этих компаний, может решать многие задачи.
— У вас можно арендовать площади, занимаясь любым делом?
— У нас есть ограничения: наши резиденты не должны добывать полезные ископаемые, производить спирт, открывать казино, заниматься ритейлом, химчисткой, мойкой машин и так далее. В том числе, не нарушая моральные нормы и законы РФ. А вот уж в этом «коридоре» вы можете хоть на голове стоять, если считаете, что на этом можно заработать. Все на место поставит рынок. Первый год у нас очень льготная арендная ставка — 40 процентов от рыночной. Но дело в том, что наступает второй год, и идет повышение арендной платы.
— Намного?
— Арендная ставка в центре города — 1 -1,2 тысячи рублей за квадратный метр вместе с услугами. В технопарке «Идея» без льгот цена такая же. Если человек не выдерживает эту гонку, он может уйти. Но некоторые остаются, потому что для них аренда не является основной статьей затрат. Самая главная статья расходов у них — персонал. Такие компании мы переводим из бизнес-инкубатора на более престижную площадку. Казалось бы, они могли уйти в другие бизнес-центры Казани, но они остаются у нас, потому что в технопарке за 10 лет сложилась синергия, когда компании в партнерстве выполняют контракты, дополняя друг друга. И в таком содружестве успешно решаются очень многие инженерные задачи.
ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК КАДРОВ — КХТИ И КАИ
— Откуда идет самый мощный приток кадров? И подтверждают ли они свою состоятельность при реализации своих проектов? (Светлана Шавалеева)
— С учетом специфики компаний, которые расположены на Петербургской, 50, по большей части приходят из технологического университета (КНИТУ-КХТИ), потому что там сильные кафедры по системному управлению, автоматизации, по программированию.
— Может быть, потому что вы там преподаете?
— Первые ребята приходили за мной, но те процессы, которые происходят сейчас, по большому счету со мной не связаны. Просто сильный выпуск, сильные кафедры.
Следующий источник кадров — технический университет (КНИТУ — КАИ). Потом идет Энергоуниверситет. Есть люди и из КФУ, в основном с кафедры высшей математики, причем не только студенты и аспиранты, но и доценты.
Часто спрашивают о достаточности или недостаточности знаний, полученных основателями компаний в университетах. Мы тоже как-то опросили успешных резидентов — выпускников различных вузов: пригодились ли им знания, полученные в учебном заведении? Большинство отвечают, что не пригодились совсем. Но при этом отмечают, что в вузе они были вовлечены в правильную среду: что-то делали на кафедре, для факультета, и их компетенция начала расти. Направление работы компании часто не совпадает с базовыми знаниями ее основателя. Для других знания, полученные в вузе, явились основой их бизнеса.
Очень здорово, когда студенты уже на этапе подготовки становятся умнее преподавателей: тогда рождаются новые компетенции и знания. Конечно, другое дело, когда профессор к этому равнодушен — прочитал лекцию, подготовленную много лет назад, и до свидания... А вот если преподаватель присматривается к своим студентам и начинает подстраивать под них свой курс, получаются новые знания. И это здорово! Расхождение знаний и компетенций часто совпадает с известными историями гуру технологического предпринимательства и, наверное, говорит не об уровне знаний в вузах, а, скорее всего, о том, что в вузе важна еще и среда, рабочая обстановка и возможность вовлечения в реальную работу. Значит, она в наших вузах есть.
— У технопарка есть взаимодействие с университетами?
— У нас, как правило, с университетами подписывается соглашение «о любви и дружбе». С нашими университетами, как с большими корпорациями, работать тяжеловато. Много ограничений со стороны учебных заведений. А вот студенты и аспиранты очень мотивированы на создание своей карьеры, и вместе с университетом мы с ними работаем. Университет тоже ведь заинтересован в успешных выпускниках.
Но и на этом поле возникают сложности из разряда в том числе и недоразумений. Проректор одного из казанских университетов как-то высказал заинтересованность в трудоустройстве выпускников в большие компании. Я предложил ему General Electric, который мог бы забирать у них весь курс выпускников математиков. Согласитесь, математикам сложно найти работу по специальности сразу после вуза. Проректор сначала обрадовался такой перспективе, а потом отказался от нее, решив, что GE заберет лучших, что приведет к краху аспирантуры. Ведь для университета аспирантура очень важна. Вот и выбирай! Но выбрали выпускники. Потребность GE в кадрах не исчезла, и выпускников никто не удержал. Прошло время, и ушедшие пришли преподавать на кафедры. Вот пример, когда все встало на свои места, и студентам стали читать на лекциях не все, что было принято всегда, а то, что нужно для их будущей профессии. Уровень знаний не упал: хорошие традиции для вуза важны. Получилось сочетание традиций и потребностей индустрии.
«ТЕХНОПАРК РАБОТАЕТ КАК ПАРТНЕР ПО РАЗВИТИЮ БИЗНЕСА»
— Чем ваш технопарк отличается от обычных производственных помещений, сдаваемых в наем? (Илалдинов И.З.)
— Во-первых, у нас нет производственных помещений. А вообще все базовые процессы в технопарке построены на получении дохода от сдачи помещений в аренду. Да, все наши резиденты платят арендную плату. Но! Давайте подумаем, а как можно было сделать иначе? Входить в долю этих компаний? Или совместно с компаниями управлять их интеллектуальной собственностью? Самый худший партнер — это тот, который не понимает, что он делает, но при этом лезет в долю.
— То есть в долю технопарк не входит, тем самым сохраняет к себе доверие?
— Да. С другой стороны, арендная модель была выбрана для обеспечения самодостаточности. ЗАО «Инновационно-производственный технопарк «Идея» не получает денег из бюджета РТ или РФ на свое содержание. Надо еще посмотреть, кто же является нашими резидентами. Среди них много тех, кто по началу, во-первых, не может снять себе офис по обычным ставкам; во-вторых, помимо потребности в помещении у них еще много вопросов и юридических, и бухгалтерских. И нет денег, чтобы сразу содержать таких специалистов. Один человек-инициатор все вопросы не потянет. А на первом этапе потеря времени, испуг, топтание на месте может привести к краху компании. Поэтому мы помогаем в этих вопросах.
А арендовать у нас можно любое помещение — маленькое, большое, на двоих, с перегородкой и без нее. Мы не только разрешим перегородку поставить, но и поможем это сделать. На определенном этапе у компании наступает момент, когда требуется партнер. И мы посоветуем ему надежного партнера из числа резидентов нашего технопарка. И такое встраивание в нашу структуру помогает компании развиться быстро. И только тогда они начинают платить аренду без льгот.
Еще раз: если бы технопарк «Идея» на Петербургской, 50, работал просто как офисный центр со скидками, а наша команда выполняла только функции коменданта общежития, то мы из-за отсутствия резидентов, соответствующих нашим ограничениям, просили бы денег в бюджете и были бы пусты, потому что таких резидентов найти крайне сложно, а проявлять активность и создавать условия (помимо аренды), которые приводили бы к созданию новых компаний, в обязанности коменданта не входит. Поэтому команда технопарка работает как партнер по развитию бизнеса. Все наши инициативы реализованы только потому, что они направлены на развитие малых компаний. И родились из понимания, что компаниям надо для активного роста. А остальное про технопарк можно спросить у наших резидентов.
— Услуги ваших юристов и бухгалтеров — это отдельная плата?
— Это отдельная плата. И не только за юристов и бухгалтеров. Эти услуги необходимы любой компании. Да, бывают у ребят недоразумения и с налоговой, и с грантодателями, и с партнерами, и с клиентами. Чего только не бывает... Мы помогаем разобраться в возникшей проблеме. Разный консалтинг есть. И зарабатывает на нем не только технопарк. Речь идет о том, что когда добропорядочный человек делает что-то впервые, то у него могут возникнуть недоразумения со всеми, кто вовлечен в процесс. Если ему не помочь квалифицированно, то эти недоразумения могут перерасти во что-то нехорошее. Вот здесь важен не столько технопарк, как управляющая компания, сколько важно сообщество предпринимателей, которые уже прошли «детские болезни». И могут уберечь от глупостей.
Консалтинг хорош тогда, когда он доступен. Дело не столько в деньгах, сколько в качестве и полезности консалтинга. Наиболее востребован консалтинг, связанный с развитием компании. Это и привлечение партнеров, и развитие деловых компетенций, и написание бизнес-планов, и проведение маркетинга, и оценка интеллектуальной собственности, и разработка образца продукции, и создание первого сайта, и многое другое.
«ЕЖЕГОДНО В ТЕХНОПАРКЕ СОЗДАЕТСЯ 600 - 700 РАБОЧИХ МЕСТ»
— Сколько у вас сегодня резидентов и сколько из них «якорных» крупняков?
— У нас всегда порядка 104 - 110 компаний, из которых 6 — это крупные: Bosh, GE Money Bank, Yokogawa, Honeywell, Siemens, Panasonic.
— А кто крупнейший?
— GE Money Bank. Они начали с call-центра, а сегодня разместили у нас весь технологический департамент поддержки своих банков по всей России, заканчивая департаментом анализа риска, где нужны собственно математики.
— Какая у вас общая площадь помещений и сколько заполнено сегодня?
— У нас 29 тысяч квадратных метров, и они заполнены полностью всегда.
— То есть сегодня прийти к вам и арендовать площадь нельзя?
— Можно. Работаем как конвейер. Ежегодно в технопарке создается порядка 600 - 700 рабочих мест, причем мест реальных, с заработной платой выше средней по республике. Если из 1,9 тысячи рабочих мест создается 700 новых, значит, технопарк ежегодно на треть обновляется. Одни компании вырастают и уходят, другие приходят им на смену. Многие «выплеснулись» от нас на «Химград», КИП «Мастер», технопарк «Идея Юго-Восток», в другие офисные центры. А некоторые построили собственный офис в центре города.
— Можно сосчитать хотя бы примерное суммарное количество сотрудников у ваших резидентов?
— Во всех своих подсчетах, которые предоставляем в статистику, мы считаем только тех, кто непосредственно на площадке работает. У многих компаний бывает несколько филиалов в других городах. Их считать? Мы считаем только тех, кто на площадке по карточкам доступа, то есть около 1,9 тысячи человек. Как правило, малые компании — это 10 человек персонала.
«СУММАРНАЯ ВЫРУЧКА РЕЗИДЕНТОВ ТЕХНОПАРКА ЗА 2012 ГОД — 7 МИЛЛИАРДОВ РУБЛЕЙ»
— А суммарная выручка всех компаний какова?
— Это тоже интересный показатель, как его считать: тоже с филиалами? Если бы мы хотели резко его повысить, мы бы, наверное, посчитали с филиалами или на территории технопарка организовали склад, где большой оборот. Но у нас нет складов. У нас рабочее место для малых компаний: стол, стул и компьютер.
Мы не просто сложили выручку всех компаний. Во-первых, мы выделяем только тех, кто работает на территории технопарка. Во-вторых, мы выделяем структуру дохода в этих компаниях. И в большинстве случаев мы пришли к тому, что компании не особенно «любят» прибыль. Как сказал один гуру бизнеса (основатель и совладелец одной транснациональной компании): «Прибыль — это побочный продукт компании». У малых развивающихся компаний есть куда вложить деньги для своего развития. Поэтому мы ориентируемся на то, что условно прибыли нет. Тогда только зарплата, аренда и 5 процентов сверху. Если подходить так, тогда можно считать «по головам».
И получается, за прошлый год суммарная выручка резидентов технопарка составила 7 миллиардов рублей. Зарплату в малых компаниях-резидентах мы видим — нам предоставляют отчетность. Спасибо владельцам и руководителям компаний-резидентов за ежеквартальное предоставление информации по зарплате, по объему произведенной продукции и количеству патентов. Важно, что мы делаем одно большое дело, и успех технопарка складывается из успеха его резидентов.
— А динамика какая?
— Здесь тоже интересный момент. Два года назад мы выяснили, что выручка идет циклически. Потому что крупные компании выросли и ушли, а на их место пришли малые компании, и суммарная выручка упала. Потом опять выросла.
— На ваших площадях размещены АИР РТ и ИВФ РТ. Они ведь тоже арендаторы? Много места занимают?
— Да, они у нас арендуют. Места занимают немного — 3,5 процента от всей площади.
— По какой ставке платят?
— Это коммерческая информация. Платят больше, чем малые, но немного меньше, чем рынок. Важно другое. С этими структурами отношения строятся не на арендной плате, мы тесно взаимодействуем, потому что все занимаемся одним и тем же делом. Венчурный фонд финансирует различные мероприятия по продвижению на рынок малых компаний и реализует грантовые программы. Им, надеюсь, выгодно находиться в этой среде, чтобы отслеживать технологические тренды, возможных клиентов. Да и клиенты не против. Экспертное сообщество для оценки проектов в технопарке «Идея» уже выросло в лице успешных компаний. Тоже полезно.
«ПО ГОДУ ДОХОД ЗАО «ИПТ «ИДЕЯ» УЖЕ НЕ ПАДАЕТ НИЖЕ 100 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ»
— Почему нет актуальной отчетности на сайте, что скрываете? (Airat)
— Технопарк «Идея» до 2010 года был ОАО, поэтому наша отчетность размещалась на нашем сайте в разделе «Раскрытие информации», как и положено для ОАО. Когда мы приняли инвестиции от Роснано, мы стали ЗАО. Но отчеты по-прежнему публикуем на сайте, только в другом разделе — «Ключевые показатели эффективности». И в этом разделе цифры постоянно обновляются, все приходы-расходы там видны. По году доход ЗАО «ИПТ «Идея» уже не падает ниже 100 миллионов рублей.
— Какую долю составляет выручка, не связанная с арендой помещений?
— В операционном доходе порядка 10 - 15 процентов составляет консалтинг. Однако поступления от сделок слияний-поглощений (а это еще один аспект деятельности технопарка «Идея») перекроет весь операционный доход за 10 лет.
— Это услуги вашим резидентам?
— Нет, не только. Нашими клиентами являются университеты, крупные и малые компании, не являющиеся резидентами технопарка. Самое главное — эта деятельность приносит новые компетенции и хорошее партнерство, потому что университеты взаимодействуют не через «договоры о дружбе», а через обмен профессорами, мастер-классами, лекциями.
— Большая команда работает в технопарке?
— Ставок у нас 32, но работает меньше. Акционеры строгие...
«НЕТ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ, КОТОРАЯ ПРЯМО «АХ!»
— После того как «Роснано» вложило в вас свои деньги, какой стала структура акционерного капитала?
— 46 процентов акций принадлежит ОАО «Роснано», одна акция находится у фонда инфраструктурных образовательных программ «Роснано», остальные акции разделены, практически поровну, между ОАО «Татнефтехиминвест-холдинг» и инвестиционно-венчурным фондом РТ.
— Какие площади у вас занимают структуры «Роснано»?
— С недавнего времени занимают 2,1 тысячи квадратных метров. Это такая инвестиция нашего технопарка в проект с «Роснано». Это площади в том числе и для малых компаний-партнеров ООО «Центр трансфера технологий». Это прилично. И для нас это определенный вызов, поскольку ставка там очень и очень льготная. Модель технопарка успешно работает с 2007 года, и уже можно успокоиться? Нет! Мы видим, что у нас сосредоточена хорошая инженерная школа, может быть, самая лучшая в России. Но на этом нельзя успокаиваться, потому что мы понимаем, что в мире есть более крутые технопарки, резиденты которых зарабатывают в 1,5 - 2 раза больше.
Почему ни одна наша компания не прыгнула выше? Потому что нет интеллектуальной собственности, которая прямо «ах!» Почему ее нет? А на чем ты ее создашь, на каком образовании, на каких кадрах, на каком оборудовании?! Что ты такое делаешь, чтобы зарубежные разработчики обратили на тебя внимание? Да ничего! А создание инфраструктуры для исправления ситуации влечет колоссальные затраты. В Татарстане такие деньги, может быть, и есть, но тратить такие суммы в одиночку, без партнера — большой риск. И таким партнером мы увидели компанию ОАО «Роснано» (тогда еще ГК «Роснано»). Был открыт конкурс по созданию нанотехнологических центров. Это очень полезная часть пазла в изменении ситуации, и мы пошли в этот проект.
«Роснано» инвестировало в ОАО «Инновационно-производственный технопарк «Идея». И в ноябре 2012 года в технопарке впервые в России открылся центр по этой программе. А всего под «зонтиком» «Роснано» создается 12 подобных центров. Там очень жесткие показатели, но мы пока работаем в этом проекте. Закуплено оборудование на часть инвестиционных средств. Другая часть приумножена и ждет новых проектов. Обращение с инвестиционными средствами находится на особом контроле. ООО «Центр трансфера технологий», в котором ОАО «Роснано» — мажоритарный акционер, является резидентом технопарка «Идея», и мы для него покупаем оборудование, которое оно потом эксплуатирует в целях развития проектов.
— Какова стоимость проекта?
— Два раза по 48 миллионов долларов. Деньги в виде инвестиций дало ОАО «Роснано», а ОАО «Татнефтехиминвест-холдинг» и инвестиционно-венчурный фонд РТ вошли имущественным комплексом.
«ДОЛЖНО БЫТЬ СОЗДАНО ТАК, ЧТОБЫ ОНО ЗАРАБАТЫВАЛО ДЛЯ ИНВЕСТОРА»
— Что и когда должно быть на выходе?
— Для тех, кто занимается венчурным финансированием, главное — не только вложить деньги, но и забрать потом с доходом. Поэтому с инициаторами проекта подписывается инвестиционное соглашение, согласно которому они эти деньги либо возвращают, либо приводят нового партнера. Либо предприятие сгенерировало такую прибыль, что при разделении дивидендов «Центр трансфера технологий» смог вернуть вложенные в проект деньги и выйти из него. То есть речь идет о том, чтобы не просто дать деньги, но и вернуть их потом, причем с определенной доходностью.
— То есть смысл этого проекта — просто заработать? Или все-таки получить какой-то нанопродукт? Что-то потрогать руками можно будет?
— Я понимаю, что будет возникать много вопросов, поэтому сразу хочу объясниться... «Конкорд» и Ту-144 внешне похожи, но «Конкорд» зарабатывал деньги, а наш — нет. Хотя технологии у обоих для того времени были и еще остаются потрясающие. Эти технологии, к сожалению, даже сейчас воспроизвести невозможно. Но во всем мире ценится не только технологическое решение, а надо, чтобы оно еще и продавалось, чтобы оно приносило деньги. Поэтому, когда мы говорим об инновациях, важно не только техническое и технологическое решение, надо, чтобы не «все ради победы», а чтобы оно деньги приносило.
Поэтому проект с «Роснано» — это проект, который реализуется не «любой ценой», а направлен на создание новых технологий так, чтобы на них можно было заработать. Просто когда говорят про инновации, то часто забывают именно финансовую сторону вопроса. Конечно же, проекты должны обладать новизной. Но про это уже много сказано.
— Что мы получим на выходе — технологии или идеи?
— Технологии, продукты, лицензии, малые предприятия. Но не просто ради них, а чтобы все это возвращало вложенные деньги. «Фишка» как раз в том, чтобы все это возвращало деньги. Для многих это новый вызов! Должно быть создано так, чтобы оно зарабатывало для инвестора.
— Но все-таки какие-то новые продукты и технологии должны появиться?
— Понятно, что слово «нано» стало очень популярным...
— Оно стало уже ругательным...
— На самом деле мы просто очень многих вещей не замечаем. Например, компания «Данафлекс» (резидент технополиса «Химград») выпускает упаковку (со свойствами фольги), в которой пищевые продукты, не разворачивая, можно разогревать в СВЧ-печке. Согласитесь, это удобно. Лекарства, обертка, пластиковые бутылки, всевозможные айпады-айфоны, косметика, йогурты — все это нанотехнологии. Они нас окружают. Просто одно дело — об этом говорить, другое — над этим работать.
Нанотехнологии позволяют делать привычные для нас устройства миниатюрными, позволяют переходить к чистым материалам, упрочнить свойства пластика и тому подобное. То есть проекты по производству нанопродукции идут, и все они ориентируются на рынок. Чего же тут ругаться? Иногда надо отвлечься от эмоций и принять как факт то, что и наша страна, и мы все являемся участниками оборота нанотехнологической продукции. Просто много, конечно, тех, кто рядом с этим словом модным (когда-то) постоял. Но это во все времена было.
«ДЛЯ СОЗДАНИЯ ПЕРЕДОВОЙ КОМПАНИИ НУЖНЫ УНИКАЛЬНЫЕ ЗНАНИЯ»
— Кто сегодня работает в нанотехнологическом центре, какой у него штат?
— Нанотехнологический центр — это два субъекта: ЗАО «ИПТ «Идея» и ООО «Центр трансфера технологий». Про технопарк я рассказываю, а про ООО «ЦТТ» можно спросить у его генерального директора Дмитрия Пашина — так будет корректно.
— Какой продукт центра самый интересный, на ваш взгляд?
— Знаю, что в ООО «ЦТТ» много разных проектов создается. По некоторым из них уже есть образцы, но лучше расскажет об этих проектах и их перспективах Дмитрий. То, о чем уже могу говорить — это стеклопластиковая арматура, которую мы получили в технопарке «Идея Юго-Восток» вместе с нашими партнерами — «Татнефтью» и «Татнефтехиминвест-холдингом». Эта арматура получилась дешевле железа. И уже есть лицензии. И арматура уже используется в строительстве, потому что это дешево и надежно. Да, ее нельзя использовать для перекрытий зданий, но из нее можно делать стены, полы, поребрики, дороги. С момента открытия производства до момента, когда эту арматуру стали использовать, прошло всего три месяца.
— Кто производит эту арматуру?
— Резидент технопарка «Идея Юго-Восток» компания «Армастек-Идея». Важно, что освоена компетенция. На ее основе можно дальше делать газовые баллоны, детские коляски, клюшки для гольфа. А это новые рынки!
Ошибочно считать, что для создания передовой компании нужно много денег. Нужны уникальные знания! И вот эти уникальные знания сейчас как раз связаны с новыми мировыми технологиями. Если ты имеешь знания и навыки работы в этой области, то технологическая ниша развернется очень причудливым образом. Ты сможешь зарабатывать очень серьезные деньги.
СОЦСЕТИ КАК ВЫЗОВ СОВРЕМЕННОМУ МЕНЕДЖМЕНТУ
— Какую инновационную идею считаете наиболее значимой за все время существования технопарка «Идея»? (Рустем)
— Технопарк «Идея» — не разовое мероприятие, мы развиваемся. В 2007 году мы очень значимой для себя считали компанию ГКС. Это наш резидент, который вырос в крупную компанию, построил собственное здание в центре города и ушел с нашей площадки.
Затем организовалась и выросла компания ООО «СТП» (Фафурин Виктор Андреевич), которая разрабатывает методики выполнения измерений, пишет ГОСТы и стандарты измерения газа для всего СНГ. У нас они создали уникальную газо- и гидродинамическую лабораторию.
Потом появилась компания «Эйдос», о которой я уже рассказал.
А потом появились стеклопластиковая арматура, 3D-принтер... И меня сегодня «заводит» уже не сам проект, а технология производства проекта в открытом режиме через соцсети. Сейчас в таком режиме реализуются многие проекты, потому что это эффективно.
Создание проектных команд — это интересно. Экзюпери сказал, что при строительстве корабля возможны два подхода. Первый — научите людей читать чертежи, пошлите их в лес и научите рубить и пилить, и они построят вам корабль, который, возможно, поплывет. Есть и второй подход: расскажите людям о море. О его силе и красоте. И люди сделают лучший корабль, который когда-либо существовал.
Этот подход уже во всем мире используется. И это вызов современному менеджменту. Как управлять персоналом, который очень быстро становится умнее директора? А надо делать так, как это делал Форд. Он говорил: сам я недалекий человек, но меня окружают и со мной работают умнейшие люди, и главное — не мешать им. Это залог успеха молодой технологической компании.
«САМЫЕ ХОРОШИЕ МЕСТА В РОССИИ — ЭТО ТОМСК И КАЗАНЬ»
— Каково конкурентное преимущество ИПТ «Идея» среди других технопарков и подобных структур, как вы его сохраняете и развиваете? (Галямов Ирек Исмагилович)
— Почему приходят к нам? Во-первых, наш лозунг: с нами дешевле. Дешевле — это не значит плохо, это просто понятные расходы. И если учесть, что подавляющее большинство нашего населения для бизнеса не имеет стартовых возможностей, доставшихся от родителей, то этот фактор становится одним из определяющих. К нам можно прийти и очень быстро сделать свой бизнес.
Недавно куратор центра технологического предпринимательства Digital Otober Петр Татищев посчитал затраты на создание стартапа в Москве, Питере, Томске, других городах. В расчет пошла стоимость аренды помещения, услуги программиста и дизайнера. Москва и Питер — это дорого даже в специальных центрах. Кроме того, там сложно найти людей, мотивированных на работу. Самые дешевые получились Томск и Тбилиси. Мы чуть дороже Томска.
И получилось, что самые хорошие места в России — это Томск и Казань, то есть технопарк «Идея». Это говорит о том, что у нас доступная инфраструктура и IТ-кадры. Как результат — хорошее развитие бизнеса в Томске и Казани. И надо учесть, что в этом деле много пиара, но надо смотреть, что стоит за ним: есть реальные бизнесы и люди? Вот в Томске и Казани они есть. Есть активность в этом процессе.
Такой метод оценки, конечно, не является совершенным, но за экспресс-анализ может сойти.
Главное — это сообщество успешных предпринимателей, которое выросло за эти 10 лет. С ними ты всегда успешен. Технопарк — это сообщество. Люди, их компетенции — это залог быстрого успешного роста компании.
«ИДЕЯ ТОЛЬКО ТОГДА ЧТО-ТО СТОИТ, КОГДА ОНА ВО ЧТО-ТО ВОПЛОЩАЕТСЯ»
— По каким критериям оценивается перспективность предлагаемых проектов? Насколько технически и экономически должен быть проработан предлагаемый проект? Можно ли прийти только с идеей проекта? (Асадуллин Тимур Ясавиевич)
— К нам можно прийти с чем угодно. Рынок определит.
— В данном вопросе технопарк с венчурным фондом не путают?
— Вполне возможно, что путают, потому что ИВФ РТ имеет свои критерии оценки проектов. Я же говорю о другом: технопарк «Идея» — это больше, чем просто здание. Это партнерство! Потому что вокруг нас много бизнес-ангелов, венчурных фондов, институтов развития. И мы с ними умеем работать: в нас вложили деньги и Российская венчурная компания, и «Роснано», и частные инвесторы, и зарубежные компании. Это значит, у нас с ними есть контракты и результаты совместной работы.
К нам можно приходить с любой идеей. Мы посмотрим, подскажем, направим. Но мы не выступаем экспертами, определяющими, что хорошо, а что плохо. Ведь многие предметы — лампа, скрепка, ручка — когда-то признавались бесперспективными. Но нашелся человек, который реализовал идею.
Есть удобные показатели, по которым можно отслеживать развитие бизнеса. Например, какую площадь занимает компания. Если компания как занимала 5 квадратных метров, так и занимает, то о каком развитии можно говорить? Как правило, через какое-то время такая компания умирает. А если компании требуется все больше и больше площадей, она создает новые места, значит, у нее есть деньги, она нашла свою нишу на рынке. И мы таким компаниям с удовольствием помогаем. Конечно, это не исчерпывающе, но работает.
— Можно ли с помощью технопарка «Идея» продать или продвинуть идею? Предлагаю устанавливать стоп-сигналы не только на задней, но и на передней стороне автомобиля. Жизненно важно для пешеходов. (nmi)
— Мы не работаем просто с идеей, мы работаем с человеком. Много интересных идей существует в мире, но самое главное не в этом, а в человеке, который эту идею может реализовать. Поэтому мы свой акцент делаем на людей. Приходи и начинай устанавливать стоп-сигналы, а мы тебе поможем. Но ты должен покрыть минимальные расходы на самого себя. Если ты до этого еще не дорос, значит, бизнесом тебе заниматься рано — продолжай учиться. Ищи, в том числе и с нашей помощью, гранты, твори.
Если сам не хочешь заниматься реализацией своей идеи, ты должен понять, что для этого потребуются люди. И мы готовы свести тебя с такими людьми. Идея только тогда что-то стоит, когда она во что-то воплощается. А для этого надо приложить усилия.
— Какие проекты по внедрению альтернативных источников энергии (солнечные батареи, ветряные мельницы и тому подобное) в промышленность и домохозяйства РТ были реализованы в рамках технопарка «Идея»? (Фахреев Артур)
— В наших университетах есть много наработок. Мы работаем с тем, что нужно рынку. Точнее так: мы создаем комфортные условия тем, кто работает с рынком. Альтернативная энергетика в странах, в которых она развивается, субсидируется государством. В России, я знаю, «Роснано» объявило такую программу, но сделало это буквально недавно. Будем участвовать. Альтернативная энергетика — это сильный драйвер для развития очень многих высокотехнологичных направлений.
Но вот, что пришло в голову. Почему так много говорят о ветряках, о солнечной энергетике? Наверное, потому что это необычно. А кто знает, сколько в одной метровой трубе за секунду проходит газа? А если уменьшить погрешность измерения расхода, например, всего на 0,1 процента, то экономятся колоссальные природные ресурсы и деньги. Наши резиденты имеют успех именно в решении таких задач. Поэтому мы интересны «Газпрому». И не только ему, но и другим, в том числе и зарубежным компаниям из этой отрасли.
Мы, с одной стороны, все «с горы кричим» про какие-то новые технологии, восторгаемся японцами, у которых нет полезных ископаемых. И при этом не замечаем собственных ребят, которые для нашей страны придумывают удивительные вещи. Конечно, это не так наглядно, подумаешь, 0,1 процента сэкономил... Технологии ресурсосбережения — вот что здорово. Мне приятно, что наш технопарк оказывает поддержку тем, кто делает реальные инновационные решения.
«ВСЕ, КТО УМЕЕТ ЗАРАБАТЫВАТЬ ДЕНЬГИ, ИДУТ В РОССИЮ»
— Как влияет нестабильная ситуация в стране на количество инновационных разработок и идей? (Рустем)
— О какой нестабильности идет речь? Зарубежный бизнес уже вполне прописался в России — интересен рынок, интересны кадры, интересен запрос на технологии. Многие технологические предприниматели интересуются Россией как перспективной страной для своего развития. Интересуются — это не книжки про нас читают, а переносят сюда свои компетенции, нанимают специалистов, возят на обучение, открывают новые бизнесы. В этом смысле интересны институты развития РФ и взаимодействие с ними.
Сегодня знающие люди на Россию смотрят как на страну больших возможностей. Потому что здесь есть технологический бизнес, у которого много технологических проблем, требующих решений для успешной конкурентной борьбы. И, конечно, есть ресурсы. Когда приходишь в крупную компанию с технологией, которая помогает решить ее проблемы, тебя с руками оторвут! И никто не будет твои технологии воровать, потому что этими компетенциями владеешь только ты. С этих позиций Россия сегодня находится в уникальной ситуации. Все, кто умеет зарабатывать деньги, идут сюда.
Поэтому нельзя говорить, что у нас какая-то нестабильная ситуация. Другое дело, есть мировые тенденции, которые могут спровоцировать в России кризис. Как-то раз мы примерили на себя кризис. Подумали: а что будет с технопарком, если, например, «Газпром» свернет свои проекты с нашими резидентами? Да, какие-то большие инвестиционные проекты «Газпром» свернул, но не те, которые решают важные технологические проблемы. Потому что если не решить эти маленькие задачки, то начнутся большие сложности. И поскольку наши малые компании работают именно в этой актуальной сфере, никто от кризиса не пострадал, наоборот, даже больше заработали.
Были проблемы с крупными компаниями, когда нашим резидентам нечем было платить им за поставленное оборудование. Но выяснилось, что крупные компании решили не изымать поставленное оборудование, рассудив так: кризис пройдет, а рынок и партнеры останутся. Значит, наши резиденты находились в фокусе важных партнеров, решая им сложные задачи. Опять преимущество на стороне умных.
А потом мы думали, что, наверное, будут проблемы с бюджетом. Так оно и было с бюджетом. Но наши компании-резиденты не сидели на бюджетных деньгах. И никто не пострадал.
Была одна компания, которая являлась филиалом московской. Вот она закрылась. Наверное, исключение. Но это и все. Кстати, ОАО «КАМАЗ» и ОАО «Татнефть», наши партнеры по технопаркам выполняют все свои обязательства, даже если сами испытывают трудности. Спасибо им.
У нас в технопарке сосредоточены компании, которые несут какую-то уникальную технологическую компетенцию, и они будут жить даже тогда, когда все остальные помрут. А если ты делаешь то, что делают все, и нет в тебе ничего уникального, то, конечно, вместе со всеми и помрешь...
— Есть ли в Татарстане проект технопарка машиностроения? (наподобие корейских и японских индустриальных площадок). Хотелось бы, чтобы и в Казани было нечто подобное. Он чем-то похож на «Химград», но со своей экосистемой, которая позволяет значительно уменьшить накладные расходы. (Раиль)
— Такой индустриальный парк есть — это Камский индустриальный парк «Мастер». Это сообщество малых успешных компаний, вооруженных современными знаниями и навыками, оснащенных современными станочными комплексами с ЧПУ. Машиностроение — это еще и пластики. Есть технополис «Химград». Его резиденты специализируются и успешно работают с различными полимерами.
«ВСЯ РЕФОРМА РАН — ЭТО ВОПРОС УПРАВЛЕНИЯ АКТИВАМИ»
— По поводу реорганизации РАН говорят многое и разное. Старая гвардия науки реорганизацию ругает. А как на это смотрит ученый новой формации Сергей Юшко? (Элина Хайрова)
— Той «старой гвардии», которая реально делает науку, вся эта реорганизация безразлична. Те люди, которые состоялись в науке ли, в бизнесе ли, они очень часто независимы, поэтому не испытывают привязанности ни к чему. Это академия наук ими дорожит...
Вся реформа РАН, насколько я знаю, это вопрос управления активами. Активы принадлежат государству, и как оно хочет ими управлять, так пусть и управляет. Другое дело, что в существующей реформе пытаются еще управлять и научными исследованиями, определяя их приоритеты. Тоже имеют право, потому что деньги дает государство. Но методология определения приоритетов в стране еще не освоена. И тут не надо ничего бояться: если система жизнеспособна, она выживет и все будет хорошо; если нежизнеспособна, она сама себя изживет и поменяется на что-то другое. Бояться не надо.
Но, к сожалению, все, что связано с наукой, с людьми, проходит почему-то на фоне каких-то скандалов. Почему так строится управление? Например, зачем надо было объединять все академии, отменять звание «член-корреспондент»? Из-за этого меняются взаимоотношения. Наука на самом деле — это не активы. Активы государство даст тем, кто реально имеет научные исследования.
А вот сама академия наук — это вербальные вещи: поведение, взаимоотношения, как себя люди позиционируют, к какой научной школе принадлежат. Наука — это взаимоотношение ученых, а академия — способ их объединить. И вот в это влезать государству не надо. Не надо людей сталкивать друг с другом, потому что дрязги разъедают науку. Разрушение основ общения людей в академии — это самое противное.
«ЧИТАЮ ПУШКИНА, ИГРАЮ НА ГИТАРЕ И МЕЧТАЮ ПОДНЯТЬСЯ ЗА СТРАТОСФЕРУ»
— О технопарке «Идея» знают, наверное, все, а вот о его гендиректоре известно мало. Расскажите о себе: чем увлекаетесь помимо работы, какие книги читаете, о чем мечтаете? (Софья)
— Книга по работе, которая меня просто «завела» — это «Без страха. Лидеры бизнеса в цифровую эру» (Пекка А. Вильякайнен, Марк Мюллер-Эберстайн). Я сначала начал закладочки делать, а потом понял, что делаю их на каждой странице. Еще я очень люблю читать сборники цитат. А когда особо тяжело, читаю стихи Пушкина. Знающие люди говорят, что для тренировки мозга надо читать связанные тексты — повести, стихи, рассказы. Очень люблю играть на гитаре. Что касается мечты, то я хочу подняться за стратосферу.
— И вы для этого что-то делаете?
— Нет, просто мечтаю. Более того, считаю это опасным и поэтому несвоевременным (смеется). А если говорить о профессиональном, то это не мечты, а, скорее, целеполагание. Я делаю все, чтобы в нашей стране можно было бы комфортно и правильно растить своих детей. Это важно, потому что когда понимаешь, что ты для этого что-то сделал, жить хочется.
— Газету «БИЗНЕС Online» вы читаете?
— «БИЗНЕС Online» мне интересно читать. Когда я смотрю новости, меня волнует две вещи: что произошло и как это обсуждается. В вашей газете есть комментарии экспертов, и, читая их, можно сложить тренд. А для меня очень важно знать, какой складывается тренд в экономической сфере, в работе крупных компаний и тому подобное. Я вижу, в чем интерес ваших читателей. Мне интересно мнение и почему оно возникло...
— Сергей Владимирович, спасибо за интересный разговор. Успехов вам и всем резидентам технопарка «Идея»!
